ООО informcom

Судя по всему, многочисленные обвинения в коррупции, адресованные организаторам Олимпиады в Сочи, все-таки были услышаны в Кремле. Президент Владимир Путин утвердил на прошлой неделе Национальный план противодействия коррупции на 2014 – 2015 гг., в котором требует защитить бюджетные средства, выделяемые на целевые программы и крупнейшие инвестиционные проекты – такие, например, как проведение чемпионата мира по футболу в 2018 году.

Это уже третий по счету национальный антикоррупционный план, но первый, который подписал лично Путин. Старт текущей антикоррупционной кампании в 2010 г. дал тогдашний президент Дмитрий Медведев. Несмотря на смену лидера, преемственность государственной антикоррупционной политики очевидна: план Путина развивает начатое его предшественником. Чиновников заставили отчитываться о доходах, а теперь будут обрабатывать эти отчеты при помощи специальных программ. Госслужащим запретили иметь счета за границей, теперь правительству и Центробанку предстоит разработать механизм поиска зарубежных счетов.



Постепенно происходит переход в практическую плоскость: от стадии сбора информации о чиновниках – к поимке и наказанию коррупционеров. О доходах они отчитываются уже третий год – появилась возможность сверить декларации и элементарно вычислить: у кого и сколько прибыло. По итогам прошлогодней декларационной кампании глава президентской администрации Сергей Иванов заявлял об увольнении 200 госслужащих; в этом году цифра наверняка вырастет, ведь ухудшать статистику нельзя. А там, глядишь, начнут вводить институт конфискации незаконно нажитого (есть и такой пункт в новом плане Путина).



Кажется, масштабы хищений действительно беспокоят руководство страны. В конце концов, доходы бюджета больше не растут, и получателям коррупционной ренты намекают, что пора уже разбудить совесть и умерить аппетит. Однако при этом борьба с коррупцией имеет еще один очень полезный для Кремля эффект: она обеспечивает национализацию элит. Еще пару лет назад самым расхожим тезисом, обосновывающим невозможность радикальной изоляции страны, был тот, что у большинства высокопоставленных чиновников и деньги, и семьи находятся за границей, и никто не пойдет на то, чтобы окончательно испортить отношения с Западом. Сегодня над такой наивностью можно только посмеяться: государевым людям доходчиво объяснили, с какой стороны их хлеб маслом намазан. Очень вовремя, надо заметить, объяснили: теперь американскими санкциями нас не запугаешь. Команды отзывать семьи пока не было, но зарекаться, похоже, не стоит.



На самом деле ужесточение антикоррупционной политики лежит в одной плоскости с мерами, направленными на усиление контроля за оппозицией. Только точка приложения усилий другая. В представлении власти оппозиционеры представляют собой часть общества, с практической точки зрения бесполезную, поэтому их следует от общества изолировать – идеологически, а в случае необходимости – и физически. Бюрократия, напротив, является опорой действующей власти, ее следует поддерживать и укреплять. На протяжении последних 20 лет коррупция играла роль одного из ключевых инструментов ручного управления это самой бюрократией. Как только руководитель, любого уровня – от муниципального депутата до министра обороны – переставал устраивать власть (либо какую-то достаточно влиятельную группировку во власти), на него тут же заводилось уголовное дело. Ужесточение аникоррупционного контроля означает, что возбуждать такие дела станет проще, а заодно появится возможность варьировать степень нажима: можно, например, на чиновника дело на заводить, а уволить его в связи с утратой доверия. Такое ужесточение имеет смысл, если ухудшение финансово-экономической ситуации грозит усилением "межвидовой" конкуренции среди чиновников и ростом числа недовольных среди представителей "политического класса". Похоже, Кремль заранее принимает меры к тому, чтобы не утратить контроль за бюрократией.