Отзыв сотрудника о работодателе Отель Гранд Петроградский

По себе людей не судят. Если вы, уважаемая Наталья, начинали свой заработок с эскорт услуг, о чем вы мне рассказывали, говоря, что в этом нет ничего плохого, и именно поэтому решив с мужем (с которым вы "познакомились" на своей "работе") делать бизнес на почасовых отелях, зная всю подноготную, не надо думать, что все девушки вокруг мечтают заниматься проституцией как вы.

Не надо, пожалуйста, клеветать и брызгать ядом, только потому, что я абсолютно взвешенно и честно описала процесс работы в вашей так называемой сети "Гранд", достаточно почитать отзывы на букинге ваших гостей. Ваши отели - это ужасный серпентарий с ужасными, нечестными, гадкими людьми, я жалею, что потратила на вас столько сил и времени. Опровергните здесь мои слова:

В отеле есть охранники? Пьяных гостей утихомиривает кто? Хрупкие девушки-администраторы?

За 12 часов предусмотрен обед? Где можно спокойно поесть?

Разношерстные гости - это вранье? Кто-то заезжает на 3 часа, а кто на ночь. Звукоизоляция? - Почитайте отзывы с сайтов.

Узбечки горничные, которые плохо говорят по-русски - это неправда? Все, кто не верит, сами можете зайти посмотреть.

Лицензия на алкоголь? У вас ее нет и не предвидится.

Штрафы, это я молчу, как тут уже писали, вы просто быдло и принимаете только язык санкций.

Надеюсь, вам все воздастся.

Всегда найдется пара психов, которые могут предположить, что Шекспиром была королева Елизавета. (Роланд Эммерих / )

Режиссер фильма ужасов, несомненно, был гением.

Уже через пять минут просмотра, в зале нечем было дышать.

Девушка, медленно переходящая дорогу, неожиданно заменила куклу на свадебной машине.

Театр. Свет притушен. Полная тишина, идёт спектакль. Вдруг ряда из третьего раздаётся возглас:

- Доктор! Есть в зале доктор?!

Где то с балкона отвечают:

- Я доктор. Что случилось?

- Коллега! Что за хуйню нам показывают?!

Благодаря международному туризму Колян теперь знает фразу "Почему у тебя такой маленький хуй?" на пятнадцати языках...



Летящая с десятого этажа семитонная плита приземлилась в полуметре от седого мальчика.



Двое оперов преследуют троих преступников. Чувствуют не догоняют, но тут один опер проявляет смекалку, достает ствол и стреляет в голову своему напарнику. Преступники в ужасе остановились и сдались.

В итоге 3:1 в пользу ГУВД.



Убил женщину - спас бобра... белку... норку... крокодила...



1945-й год. Президент Америки Рузвельт пишет японскому импеpатоpу:

"В США завершена pазpаботка ядерного оружия. Если вы немедленно не капитулируете, то атомная бомба будет сброшена на один из городов Японии".

Импеpатоp: "Охуеть! Дайте две!!"



"Хорошая водка!" - успел сказать он...



- Доктор, операция пройдет хорошо?

- Не переживайте, если плохо, то Вы об этом не узнаете.



- А за моей бабушкой некрофил ухаживает!

- А что он делает?

- Ждет!



- Что говорит блондинка после двадцать пятого оргазма?

- Ребята, а вы правда играете в одной команде?



Инструктор по дайвингу:

- Сегодня мы разберем типичные ошибки, совершаемые во время первого погружения, на примере дурацких действий трех утопленников из вчерашней группы.



- Деда, а расскажи как ты во время войны два самолета сбил!

- Ну-у-у... Не совсем сбил.. Скажем так: недозаправил!



- А ты чего улыбаешься, ты же вчера машину тюкнул.

- Ага.

- Бампер помял.

- Ага.

- Стекло разбил.

- Ага.

- Теща еще головой ударилась.

- Во-о-о-оот...



Пациент - хирургу:

- Доктор, почему Вы меня не зашили?

- Чтобы патологоанатом меньше работал.



Перестреливаются мент и бандит. Менту звонит босс и говорит:

- Доложите обстановку.

- Пуля.

- Что пуля?

- Я сказал первое, что попало мне в голову!



Мужчинам на заметку или маленькие хитрости.

Если при достижении 55 лет переменить пол, то можно уйти на пенсию на 5 лет раньше.



У меня страшная жена, ну просто очень страшная. Но вчера я исполнил супружеские обязанности - Хеллоуин все-таки...



Объявление в Древней Спарте:

"За сброс слабых и некрасивых мальчиков в неположенном месте - штраф 8 золотых".



Хуже всего курить траву эфиопским детям.

Потому что пробивает на хавчик - а нечего.



- Бывает ли жестокость оправданной?

- Только когда прибиваешь телефонную трубку к голове жены.



Письмо из детского спортлагеря:

Дорогие родители, живу я хорошо. Вчера у нас были соревнования по боксу.

Зубную щетку, пасту и другие ненужные предметы высылаю домой.



Граф Дракула так напился, что поехал с друзьями встречать рассвет.



Умер у одной женщины муж. И вот каждый день она приходит на кладбище и рыдает:

- На кого ж ты меня покинул?! У меня нет теплого пальто, нет топлива... Ты - мерзавец, ты обо мне не думал никогда...

И так с утра до вечера. Наконец кладбищенскому смотрителю это надоело:

- Мадам! Каждую ночь они все выходят погулять. Если хотите, я передам вашему супругу ваши претензии...

Приходит дама на следующее утро:

- Ну что - вы говорили с этим подонком?!

- Мадам - вы не правы! Он постоянно думает о вас! Он говорит, что сейчас пока ничем не может помочь, вы уж перезимуйте как-нибудь - а к весне он вас заберет.



Смотрите в лучших кинотеатрах страны!!! Новейший фильм ужасов: "Родион Раскольников в доме для престарелых!!!"



Сидит в участке парень. Помятый, весь в синяках. Его допрашивают:

- Имя, фамилия. Адрес.

Парень: - Иван Петров. Ул. Московская, д. 3, кв. 10.

Отправили туда участкового, тот возвращается и говорит, что там такой человек не приживает. На парня сыпется новая порция побоев. Затем снова следует вопрос:

- Адрес говори. А то хуже будет.

Парень опять: - Ул. Московская, д. 3, кв. 10.

Сжалились над ним, решили снова участкового послать. Вдруг тот в первый раз ошибся. Возвращается участковый, говорит, что нет там такого человека. В общем решили этого парня домой отпустить, что с него взять. Парень приходит домой, весь побитый, в разорванной одежде, в крови. Его сосед встречает:

- Вань, с тебя бутыль. Сегодня менты 2 раза приходили, тебя спрашивали, я им сказал, что Иван Петров здесь не проживает.



- Алло! Вас беспокоит ваш сосед снизу. Вы не могли бы принести мне туалетной бумаги, а то я в туалете сижу а у меня бумага закончилась!

- А вы что дома один?

- Нет, жена на кухне.

- И вы что - не можете попросить жену???!!!

- Я стесняюсь...

сегодня 06:31

Братия! Не бойтесь наказания Господня! Ведь Он наказывает нас не как преступников, а как Своих детей.

У каждого человека свои отношения с Богом, но история прихода человека к Богу - всегда интересна, так как обычной она не может быть априори. Что может сподвигнуть человека оставить мирускую жизнь и стать священником? Или даже монахом и полностью отречься от обычной жизниЧ, которой живут миллионы? Чем они, эти живие святые, отличаются от обычных людей и в чем их сила, их знания.



Удивительная книга, которая познакомила меня с духовным миром служителей православной церкви, приблизила меня к ним, дала ответы на вопросы вроде "Зачем человеку духовное лицо, если человек может общаться напрямую с Богом как может?". Напомнила еще раз, что важно дарить добро окружающим, не судить других, не таить обид и вообще негативных эмоций. Хоть это не литературный щедевр, но книга написана живым языком, интересно и захватывающе. Однознчно рекомендую всем как интересное духовное чтение.

комментироватьв избранное ссылка



PecorShoplifts написал(а) рецензию на книгу

Бернард ВерберЗвездная бабочка

сегодня 06:28

Я уверен, что есть люди, которым эта книга может принести нечто новое и которых она может затронуть. Хотя я не даю себе права оценивать книгу по второму критерию: в области чувств, эмоций и этики я чугунный котелок, я просто допускаю такую возможность. Что же касается информационной составляющей, то в книге можно найти довольно интересные идеи, многим из которых можно оставить привилегию казаться правильными. Хотя есть и значительные логические нестыковки, всевозможные необоснованные выводы и неточности, что может иногда портить впечатление от книги, но я позволяю себе иногда расслабиться и не страдать излишним пуританством, прощая автору некоторые из этих грехов, что делает меня счастливым человеком, позволяя получать наслаждение от чтения. Вообще, люди разные, и, как мне кажется, некоторым идеи книги могут показаться слишком сложными, для них книга будет слишком мудрёной, и они не смогут её читать. Не думаю, что таких будет слишком много. Некоторым может не понравиться стиль автора, или же особенности перевода. Если читаешь книгу не в оригинале, то следует быть осторожным при вынесении оценок по этим параметрам. Но несовершенство языка и стиля действительно может являться значительным препятствием и испортить всё впечатление. И я вполне могу понять тех, кто отвергнет книгу из этих причин. Благо, что я не очень разборчив. Для некоторых всё будет слишком простым и понятным, книга не принесёт им ничего нового. Этих тоже будет немного. Многие из них просто не захотят увидеть это самое новое, ибо невозможно всё знать заранее. Мир бесконечно разнообразен. Просто некоторые забывают об этом и в упор не видят того, что не вписывается в их системы, что они видеть не привыкли. Но и даже те редкие люди, чей образ мысли совпадает с образом мысли автора, могут получить удовольствие от чтения, возможно даже большее, чем кто-либо иной. Не по наслышке знаю, насколько крепко держит тебя книга, в которой ты находишь подтверждение своих мыслей.

В общем, нравится - читайте, не нравится - не читайте. А рецензию я просто так пишу. Поговорить не с кем, видимо.

комментироватьв избранное ссылка



Lenisan написала рецензию на книгу

Хантер ЭринПослание



сегодня 06:23

"Послание" повествует о том, как легко и быстро может развалиться безмятежное сотрудничество между котами-воителями и их божественными предками (но если вовремя попросить прощения, то все опять будут счастливы). Это, если не ошибаюсь, уже тринадцатая книга, и в ней делается намёк на то, что главный герой не вечен, а цикл продолжать надо, поэтому вот вам загадочное пророчество о внуках Огнезвезда. Ну и поскольку это единственная книга о котовьих племенах, которую я прочитала полностью, в рецензии к ней я напишу, что думаю о серии в целом.



Дальше...

комментироватьв избранное ссылка



Natazai5 написала рецензию на книгу

Виктория ХолтОбитель страсти



сегодня 05:51

От меня сразу большое замечание именно к этому изданию - нельзя было такое произведение закатывать в обложку бульварного романа, так как глядя на данную картинку сразу создается впечатление, что нас ожидает этак страниц 500 пылкой страсти и любви из серии "Шарм" и "Очарование" - вот только это совсем не то и не об этом.

Книга попала мне в руки не совсем случайно, я прочитала на одном из форумов о том, что она очень похожа на всеми известное и любимое произведение "Джейн Эйр" и я , конечно же, не могла остаться в стороне.

Роман написан очень красивым языком, с подробными описаниями пейзажей, домов. Сюжет и о любви, и о преодолении страхов, о семейных тайнах и вероломстве людей. В центре внимания гувернантка Марта ( которая практически и является прототипом Джейн Эйр), которой нужно помочь ребенку и отцу справиться с потерей матери и жены и научиться жить и радоваться жизни заново.

Советую всем любителям подобной литературы, уверена, что книга вам понравится и вы проведете время за приятным чтением.

комментироватьв избранное ссылка



sibkron написал рецензию на книгу

Генри МиллерНексус



сегодня 05:47

"Нексус" - завершающий "Розу распятия" автобиографический роман-поток Генри Миллера.



Все тот же старина Вэл. Любовь и искусство накануне отъезда в Париж. Произведение затрагивает любимые темы автора: друзья и люди как живые книги, Достоевский, Гамсун, Унамуно, Рембо, критика общества буржуа и потребления, живопись, анархизм, противопоставление США и Европы.



Первая часть романа лирическая исповедальная проза о любви к Моне, о непростых взаимоотношениях с ней и с её новым увлечением - подругой-художницей Стасей.



Вторая - о первом писательском опыте, об искусстве. После чтения романа Вила-Матаса "Париж не кончается никогда", на мой взгляд одним из самых сильных в данной тематике, миллеровский исповедальный поток уже идет не так. Хотя стоит отметить, что автор "Нексуса" - замечательный рассказчик и удовольствие от чтения несомненно может быть получено.

+1 комментироватьв избранное ссылка



oxidental написал рецензию на книгу

Окуджава БулатСвидание с Бонапартом



сегодня 05:35

©, ИВИН А.Н., автор, 2014 г.



Алексей ИВИН





СИМУЛЯНТЫ ЧЕСОТОЧНЫЕ



Окуджава Б.Ш. Свидание с Бонапартом: Роман – М.: Сов. писатель, 1985. – 288 с., ил., тир. 200 тыс. экз.



Данилевский Г.П. Княжна Тараканова. Сожженная Москва: Романы/предисл., примеч. В. Мещерякова, ил. А. Иткина. – Киев: Днiпро, 1987. – 368 с., ил., тир. 500 тыс. экз.



Литература развивается так, что в ней с годами теряются существенные элементы. Многое, видимо, зависит от научно-технических и цивилизационных достижений. Это похоже на то, как если бы репу выращивали на грядах и удобряли навозом, - это одна репа, и у нее один, изначальный вкус здорового корнеплода. Потом на репу пошел спрос, под нее отвели крупные земельные угодья, удобряли минеральными, промышленно-произведенными удобрениями, и у такой репы уже иной вкус: она дальше от натуры из-за развившейся технологии ее выращивания. Но ее по-прежнему массово потребляют, как то было в Древнем Риме. Наконец открыли, завезли и начали выращивать картофель, и эта бульба так распространилась, что о репе забыли и думать: где-то, на окраинах империи, где живут упорные анахореты и староверы, ею еще засевают приусадебные участки, но она уже воспринимается как реликт, баловство, а технологии ее возделывания частично утрачены. Это уже декадентная репа, она в упадке, она пахнет ремонтантной клубникой и таит в себе изъяны вырождения.





Именно изобретение братьев Люмьер – кинематограф – стал для литературы тем картофелем, под натиском которого она выродилась и измельчала. Пока у цивилизации не было возможностей воспроизводить действительность в цвете, в звуке и в движении, писатели Х1Х века брали на себя эти функции изобразительности, и кого ни привлеки – Пушкина, Льва Толстого, Левитова, Тургенева, - они изображали и инсценировали реальность так, что она представала во вкусе, в запахе, в цвете, в движении, озвученная документально-точной речью (народно-поэтической или салонной, все равно), - и это был тот универсализм, когда в слове аккумулировалось всё, многое. Писатель был звукооператором, режиссером, живописцем, драматургом, детективом, программистом, фантастом и выдумщиком, фотографом и футуристом. Но только до той поры, пока фотография, киносъемка не отняли у него этот универсализм. Репу по-прежнему ели, но картошка оказалась предпочтительнее. У репы же, то есть у литературы, с началом ХХ века появились черты деградации, упадка, декаданса, вырождения, разложения универсализма и богатства на упрощенные ингредиенты. Левитов и Глеб Успенский – русские очеркисты Х1Х века, но я в восторге от живописных и жанровых сцен, которые силой воображения, житейского опыта и наблюдательности представляют мне эти писатели. У них еще не атрофировались функции живописца, природоведа, драматурга, звукооператора, и своим могучим воображением они так развертывали перед читателем сцену, что она дышала, двигалась и запоминалась как типическая, как реальная. Вот эти писатели - без изъяна, их репа натуральна, велика, ароматна; и дедка, и бабка, и внучка, и жучка, и кошка, и мышка тянут эту репку и наслаждаются ею.





У тех же воспитанников ХХ века, которые уже посещали фотостудию и кинотеатр, что-то сломалось и испортилось внутри, и хотя они тоже отображали действительность на бумаге в художественном слове, цвет они уже отдали кинематографу, звук – фонографу и звукозаписи, и даже страсти и поведение – прикладной психиатрии и психоанализу на откуп. Они уже не выглядели гигантами, а скорее пигмеями каждый со своими специфическими уродствами: Александр Блок со своей невнятицей и зыбкостью, Михаил Кузмин со своей историософией, эскапизмом и перверсиями, Есенин с сельской лирикой, тоской и разгулом, Хлебников с бесстрашным сумасшествием и почти полной графоманией, Маяковский с позой трибуна и пролетарской пользой для истории, Амфитеатров с добротной художественной документалистикой, Куприн с его журналистскими установками все попробовать, испытать и описать, Грин с бегством в области мечты и картинного сновидения, Михаил Булгаков с последними, отчаянными усилиями словесной изобразительности, уже вполне фельетонной. Все эти и многие другие писатели ХХ века резко индивидуализированы по свойствам и качествам таланта, но они уже понимали, что действие, цвет, звук и поведение человека в кинематографе можно передать лучше, чем в слове силой воображения. (Мы сейчас не станем особо подчеркивать, что тот же упадок мощи и переоценку собственных возможностей испытывали в те же годы и художники, и архитекторы, и музыканты, и философы, и театралы). Раз есть кинематограф, есть движущееся изображение, с кем мне соперничать и соревноваться? Я заранее уступаю ему эту сферу жизнепознания, а сам удаляюсь на природу, в лес, в еще живую натуру, которую пока что некому живописать; и так поступили, например, Пришвин, Соколов-Микитов, Бианки. Изобразительность, едва установившаяся и расцветшая в Х1Х веке, в ХХ веке уже девальвировалась, пошла на убыль, могучий поток разменялся на ручейки и заглох местами в болоте.





В ХХ веке среди писателей уже появились дрянные халтурщики, инвалиды на костылях и обманщики читающей публики. (И, кстати, гораздо обширнее оказались представлены евреи: именно по статьям и статям надувательства, мессианства, подлога, обмана и дезинформации, в которых они опытны со времен зарождения христианства: это всё приметы жреческого искусства).





Лишившись дворянской или хотя бы разночинной кастовости, писатели возымели мещанскую или даже босяцкую житейскую философию. Понижение социального статуса – вроде бы демократическое ноу-хау, но и личность, испытавшая поражение в социальных правах, оказалась гораздо более подверженной силе государства, оказалась повержена и раздавлена ею. Возьмите того же А.М. Горького, вполне себе сильного по изобразительности и воздействию, возьмите А. Фадеева, классически убедительного в первых своих произведениях, возьмите М. Шолохова – все они, нанимаясь на государеву службу, писали все хуже и хуже, вплоть до полного морального краха. Иначе говоря, уже и с государством они не смогли успешно подружиться: это вам не державинская Фелица, которую воспеть искренне сам Бог велел, - это тоталитарная Россия ХХ века, злая мачеха даже для избранных сынов. И посмотрите, как официально беспомощны «Черная металлургия», «Жизнь Клима Самгина» и поздние пьесы Горького, скучнейшая трилогия А.Н. Толстого и простые, описательные, как силикатный кирпич, опусы Константина Федина. Девальвация, снижение критериев и декаданс? Безусловно. Безликая сила государства восторжествовала над индивидуальностью сочинителя, который, вроде бы по статусу, сам демиург и креатор. («Поэт» в переводе с греческого «делатель», «деятель»).





А ХХ1 век, наши дни – это уже полная чехарда: пестро, как мультипликация, повсеместно бездарно и натужливо, бал-маскарад теней и паяцев на любой вкус. Нынешний писатель не в состоянии уже ни сцену написать, ни живой диалог сочинить, ни вообразить Гринландию или Йокнапатофу, а что до изобразительности – ноль, ноль: нет изобразительной убедительности ни в собственных ресурсах, ни в перенятых от классиков, ни в усвоенных в Литинституте. Потому что изобразительность должна быть своя. Но наши литераторы уже преимущественно рассказывают (или даже сказывают), а не показывают. Зачем показывать? Зряшная трата сил, нервов, калорий. Кино вполне успешно и лучше справится с картинностью и цветом. Да вот и Интернет провели в каждый дом. Об чем тужить, зачем пыжиться и лезть из кожи вон? Всё, ребята, амба: капитаны Копейкины, вполне себе уроды на содержании и социальном обеспечении, маргиналы все до единого по всем статьям. Пишут все как нанятые, как Хулио Кортасар – отовсюду обо всем бегло, обзорно, бойко, отвязно и развязно, в надежде на строкаж, листаж и объем, с предвидением, как потом переделать свой увраж в киносценарий и оживить плохие ходульные и высосанные фигуры хоть с помощью живых актеров.





Из опасения, что не справлюсь с задачей и утону, в этом пассаже этой статьи я выкину лоцманские опознавательные буйки, чтобы, когда они всплывут на поверхность, обозначить место, где меня следует искать. Меня следует искать поблизости от романов Б. Окуджавы «Свидание с Бонапартом», Г. Данилевского «Сожженная Москва», некоторых изысканий исследовательницы «белого движения» Е. Семеновой (напр., трехтомного полудокументального романа «Честь – никому»), а также поблизости от романа Л.Н. Толстого «Война и мир» и четырехсерийного одноименного фильма С. Бондарчука. Речь, скорее всего, пойдет о народности, аристократии и демократии, о монархизме, о дворянстве и патриотизме, если только не отнесет в сторону от этих понятий; разбирая эти произведения, ими, этими понятиями, поневоле придется многое описывать.





Вы уже решили, что чесоточными симулянтами, а может, и клещами я назову Григория Данилевского или Булата Окуджаву? А вот и нет. Я даже Е.В. Семенову так не назову, хотя ее суровые, фанатичные речи, приличествующие разве русской террористке образца 1880 года или курсистке, у которой брат в царской тюрьме (всё перевернулось в доме Облонских и уложилось в обратную сторону), вполне бы такого определения заслуживали. Нет, чесоточными симулянтами я в этой статье называю почти всех современных русских романистов: пишут и вообще высказываются они из подавленных личных комплексов и задержанных инстинктов (онанизм, в доме родителей непорядки, выговориться и исповедаться напрямую не давали, а все только к сублимации подталкивали, - да мало ли какие побудительные движители «творчества»): и сказать-то им хочется, и честолюбие есть, и примеры и образцы, но все у них как у завшивевшего солдата: вместо боевой отваги и наполеоновских воплощенных мечтаний – стрельба мимо цели из фронтового окопа (из-за почесухи).





Они умны, они зачастую критикуют не свое время и свои нравы, а прошедшие. Это как и в семье: вы недовольны дочерью, а ругаете и пинаете кошку, собаку или первого встречного. Это называется табу, социальный запрет, вытеснение из сознания реального врага, реальной угрозы, замещение субъекта. Вот поэтому я, как минимум, не понимаю тех, кто поднимает на щит дворянство, белогвардейцев, царя и монархизм в целом. Во-первых, это новый социальный заказ – один к одному прежнее строительство коммунизма, - провозглашенный властью после реабилитации Романовых. Нынешние монархисты элементарно исполняют госзаказ. Им, конечно, невдомек, что революции 1905 года и Октябрьская широко демократизировали общество, привлекли множество крестьян, рабочих и мещан к строительству новой жизни. Для новых исследователей они – хамы, быдло, а жертвы – царские офицеры, безвольный дегенеративный Николашка, полное воплощение действительных «достоинств» дворянского класса. И, как правило, такие исследователи (Е.В. Семенова, в частности) с порога отметают пролетарскую культуру. Ну, возможно, мне это обидно, потому что я сам рабоче-крестьянского происхождения и на дух не переношу людей вроде Кс. Собчак, жирующих на чужой карме и «благородном» происхождении. А во-вторых, ведь все эти Бедные, Голодные, Горькие, Веселые, Маяковские, Скитальцы – видите, сколько бомжеватости уже в самих фамилиях? – великая, очень демократическая литература. И, честное слово, какой-нибудь «Железный поток» куда энергичнее и лучше написан, чем стихи Арсения Несмелова. И Есенина с Михаилом Булгаковым дворянами не назовешь. И не надо бы в этом случае быть модными и официальными и клеймить тех, кого приказано. Надо быть объективными и понимать, до какой степени выморочным уже в Х1Х веке стало дворянское сословие.





«Сожженная Москва» - замечательное произведение автора Х1Х века, который еще не знал кинематографа и успешно замещал его в своей прозе. Посмотрите, какие отличные, живые народные сцены в романе, как ярко полыхают московские усадьбы, каково патриотическое единение крестьян, ополченцев и москвичей с дворянами в минуту опасности от Наполеона. Сюжет, как всегда у Данилевского, отлично построен, зарево пожарища отчетливо и в красках изображено, фигуры движутся, французы и защитники Отечества – не картонные, а каждый со своим кодексом чести; и при этом сколько хохляцкой теплоты и юмора: почти как у Гоголя или Квитки-Основьяненко. Притом роман отнюдь не перепевает «Войну и мир» графа Л.Н. Толстого, уже к тому времени, по-моему, опубликованную.





Но Булат Окуджава уже осознавал преимущества цветной фотографии и любил кино. Его повествование – роман «Свидание с Бонапартом» - витиевато и франтовато, в стилистике гусарской отваги и фронды (либералы брежневского времени, в том числе коммунист Окуджава, почти все были фрондерами). Но именно потому, что для того, чтобы симпатизировать дворянам и юнкерам, в те дни требовалось определенное гражданское мужество и романтизированное дворянство в изображении фрондирующего поэта представало чуть ли не святым – в пику гнусным советским чинушам и бюрократам, - именно поэтому роман производит еще хорошее впечатление. Худшее, чем роман Данилевского, но все же благоприятное. Жанр романа у Окуджавы не искажен, не похерен, он построен по жанровым правилам, которые способствуют восприятию. Но сцены уже тускнеют, хотя изящны и благородны, краски поблекли, изложение витиевато и стилизовано, сюжет – из-за того что герои переписываются – растянут на годы и, в общем, строился по ходу дела, в процессе сочинительства: «Исторический роман /Сочинял я понемногу,/ Пробираясь, как в туман,/ От пролога к эпилогу./ Каждый пишет, как он дышит./ Как он дышит, так и пишет, /Не стараясь угодить». Вечный школяр, мудрый резонер Булат Окуджава.





Судя по глухим толкам тех лет, общественность отнеслась к роману плохо: вроде бы говорили или писали об игривости пера и нехватке историзма. Песни Булата Окуджавы воспринимались с голоса и дополнялись личным обаянием, а романы, по мнению публики, он писал легкомысленные, для заработка. Да нет же, говорю я: это проза поэта, чуть менее конкретная, картинная и живописная, чем у Толстого или Данилевского, прихотливая, осовремененная нынешним демократическим опытом: не особенно чинясь, относится он к персонажам. Но все-таки это еще не болтология и не «кортасаровщина», как у русских романистов ХХ1 века, публикуемых ныне по малотиражным толстым журналам. Он пишет повторно и по мотивам, но все же не до такой степени, как Е.В. Семенова, которая в смысле изобразительности, сценарности и сюжетности уже просто никуда не годится (как, впрочем, большинство современных сочинителей). Декаданс уже значительный, разложение изобразительности почти полное, и все же Е.В. Семенова еще не последний человек в писательской иерархии: у других дела с личным талантом похуже.





Вот как пишет Е.В. Семенова (и весь «текст» такой): «Единая, собранная, сплочённая национальной идеей Россия должна выйти победительницей в начавшемся разгаре борьбы, - говорилось в последнем [обращении]. - Перст истории указал на наш город и нужно верить, что Бог спасёт нашу Родину в тяжёлую настоящую годину. Воспрянь же Русь, и крикни клич и принеси ещё жертву для освобождения. Нужно твёрдо помнить и отчётливо знать, что выход только в победе, мужестве и самоотвержении. Твёрдо решившись отстоять своё благополучие, нужно собрать все свои душевные и телесные силы и довести дело до конца, не предаваясь малодушию и унынию…». Перхуров восстановил упразднённые большевиками институты власти и заявил о непризнании Брест-Литовского мира, фактически объявив город в состоянии войны с Германией, полторы тысячи пленных которой ещё находились в Ярославле».





Это в главе из романа «Претерпевшие до конца», взятой наугад, в которой говорится – в том же публицистическом стиле – про оборону Ярославля во время белогвардейского мятежа. Лет полста назад белые офицеры в похожих же романах-поделках писателей-коммунистов выглядели сволочами, теперь сволочами выглядят Розалии Землячки и мерзавцы большевики. Местами ощутимы почти реминисценции из булгаковских «Дней Турбиных», образцовых по апологетике дворянства.





Ну, не знаю: вольно же Е.В. Семеновой защищать бедненьких и претерпевших белогвардейцев, но уже ведь существует и доступна обширная эмигрантская литература, да и в России со времен того же М. Булгакова многое написано в защиту «белого движения». Чего повторяться-то, да еще с пафосом С.М. Степняка-Кравчинского? Превосходный писатель Степняк-Кравчинский – чего дублировать-то его с обратным знаком: революционеры мерзавцы, а личная жизнь и добродетели царских помещиков и юнкеров так трогательны… А вот он говорил, и весьма убедительно, что как раз наоборот: террористки – высокие образцы человеческой добродетели, жертвы за народ и прогресс, а охранка и жандармы вообще-то скоты. А как они любили, народовольцы и социалисты, с какой отвагой атаковали репрессивных царских чиновников или генералов Скобелевых, которых Семенова теперь так обеляет! Чего ругать кошку, и пинать ее, и обличать, когда реально провинившаяся дочь – вот она? Пройдись пару-тройку раз по нынешней власти – и не потребуется разгребать историю, обличая уже далеких большевиков с прежним пылом. Б.К. Зайцев отличный писатель и патриот, но никакого предпочтения перед А. Малышкиным, Б. Лавреневым или А. Чапыгиным у него нет как нет (и по таланту тоже). Государство по-прежнему репрессивный аппарат как и было. Что, оно до такой степени тебя застращало и вытеснило из сегодняшнего дня, что приходится искать примеры в Древней Руси?





Вот в этом и дело, в нивелировке. И нынешние писатели уже просто хотят выговориться, бесформенно, абы как, потому что кино-индустрия все ширится и растет, книги уже не раскупаются, интерес к печатному слову снизился, и весь Интернет заполнен фрилансерами от Литературы: пиши – не хочу. Вон, византийские грамматики как скучны и компилятивны по сравнению даже с аттической культурой, - а что потом настало, когда христианство распространилось в той же Киевской Руси? Жуть, мрак, копия с копии библейских сказок и россказней, - собственного слова грех добавить, хотя вроде бы кто наблюдал и запрещал? Вот что такое трафарет да затверженные правила. А таковыми для многих русских писателей еще в большей, чем прежде, степени стали религиозная догматика, политический заказ и социум (городской социум, потому что люди с деревенским воспитанием, случается, еще не так оглажены – не как галька на взморье).





Так что вот так: Григорий Данилевский пластичен, живописен, сюжетен и сценарен, что твой Гомер, Булат Окуджава уже декадент, стилизатор и отчасти с атрофированными изобразительными функциями, а уж литераторы ХХ1-го-то века сплошь выпендрежники и, кроме как выпендриться (вместо того чтобы изобразить), ничего не умеют. Они думают, Джеймс Джойс им разрешил. Джойс работал в рамках романа, он был в монтаже искусен, английским тезаурусом обладал мощным, слеп и гоненьям подвергался за новаторство, а вы, нынешние, уже отдали без боя свои полномочия кинематографу и смежным искусствам. А этого бы не надо – симулировать творчество и писать как чесаться, с теми же нервическими инстинктами. Я не знаю, что за сила на нас надвигается со стороны государства, но мы все под ней как пешки, хуже прежнего.